ЧИСТЫЙ И ЯСНЫЙ , КАК РОДНИК В ГОРАХ

Мне, моей семье - жене Зое, дочери Надежде - несказанно повезло: нам в жизни встретился и в годы тяжкого и счастливого московского бытия прошел вместе с нами, в трудах, дружбе, крупный ученый и истинный мужчина-горец Юрий Хамзатович Калмыков. Для меня - просто Юра.
О нем, как о крупном ученом, авторе многих научных трудов, человеке большой культуры я знал давно. Воспитанник замечательной школы правоведов Ленинграда, где юрфак ЛГУ возглавлял и мой научный руководитель Б. Б. Черепахин, Юра в своих трудах отличался не только глубиной идей и профессионализмом настоящего ученого, но и верностью научным и человеческим идеалам, чистотой и ясностью мысли непоколебимого приверженца права, его великих принципов служения человеку и свободе.
Но только тогда, когда судьба в конце 1980-х гг. свела нас в общесоюзном Верховном Совете в трудной работе по подготовке законов, которые - как мы верили - должны были открыть новую эпоху в жизни нашего многострадального Отечества, я понял, что означает соединение в одном человеке и качества большого ученого, и истинно человеческих качеств, раскрывших силу и мудрость, замечательную культуру и традиции горского народа - адыгов, черкесов. И я знаю, что в народной памяти работа общесоюзного "калмыковского" Верховного Совета романтического времени 1989-1991 гг., несмотря на потуги иных деятелей придать ее забвению, останется навсегда. И произойдет это не только потому, что именно в то время с трудом, в суровой, порой яростной борьбе закладывались самые первые законодательные блоки демократического развития страны и делали это, в основном, правоведы-профессионалы, но еще и потому, что в те годы в деятельности высшего законодательного учреждения страны утверждались начала высокой морали, порядочности, искренности, честности, бескорыстного служения людям. Все то, что прямо выражало личностные черты, характер, сам стиль жизни и поступков Юры, возглавившего с 1990 г. Комитет по законодательству Верховного Совета.
Не сомневаюсь, что в народной памяти сохранится и та значительная роль, которую уже после драматических событий августа 1991 г. и распада Союза сыграл Юра в подготовке важнейших прогрессивных положений Конституции России, в выработке самого крупного законодательного акта за всю российскую историю - Гражданского кодекса, в утверждении и развитии истинно правовых начал в деятельности возглавляемого им до конца 1994 г. Министерства юстиции Российской Федерации.
И во всем этом главным и решающим, на мой взгляд, остается сама личность Юры - ясная и чистая, как родник в горах. Да, наверное, и впрямь он и есть рожденный в горах Кавказа родник, который способен напоить и близких, и всех нас тем, что так близко и русскому и черкесу - верой, надеждой, любовью.
Говорю об этом с ударением еще и потому, что именно с Юрой (и еще с одним человеком той поры, о чем дальше) у меня состоялась настоящая мужская дружба - дружба, да позволено будет сказать, настоящей фронтовой пробы. Потому что такая дружба отливается из взаимной выручки и мужества, когда человек лицом к лицу сталкивается с бедой. И все это прошло проверку и огранку на суровых, драматических российских событиях, замешанных на политических страстях и противоборствах. И тогда, когда в августе 1991 г. перед окнами нашего офиса гремели гусеницами танки, и мы вдвоем поклялись бороться за право и закон до конца. И осенью 1994 г., когда в связи с войной и развернувшейся затем кровавой бойней в Чечне надо было идти на поступок, не озираясь на свои посты и должности.
Внешне, казалось бы, привлекательная жизнь рядышком с "высшими эшелонами" на самом деле для людей, исповедывающих нравственные и духовные идеалы, дело непомерно тяжкое, для сердца непосильное. Для сердца - в прямом, физическом смысле. Я успел сделать операцию на сердце. Юра не успел...
Не знаю, почему (не потому ли, что уже минуло романтическое время?) чуть ли не одновременно, с разрывом в несколько месяцев, из жизни ушли два самых больших моих друга. Сначала - Слава Хохлов, юрист от Бога, человек высшей порядочности и надежности, прошедший со мной все столичные мытарства, а потом вот - Юра. Для меня будто бы рухнуло здание, в котором жил и работал, здание высокого духа, нравственных идеалов. Один друг..., другой... Таких у меня после Отечественной войны не было. И знаю - не будет. И не надо.
Но остался свет души Юры (и, добавлю, Славы Хохлова). Свет ясный и чистый. И остались жена Юры - Октябрина, его потрясающе красивые дочери - Мадина, Света, Лена, его не по годам смышленые "хамзаточи" - внучата. И, значит, есть возможность им от всей нашей семьи, моей жены Зои, дочери Надежды (представлявшей нашу семью в скорбный день прощания с Юрой), поклониться и сказать о том, что мы будем им верны всегда.

Сергей Алексеев,
член-кор. РАН, професор,
доктор юридических наук, г. Екатеринбург  Содержание