Мне, моей семье - жене Зое, дочери Надежде -
несказанно повезло: нам в жизни встретился и в
годы тяжкого и счастливого московского бытия
прошел вместе с нами, в трудах, дружбе, крупный
ученый и истинный мужчина-горец Юрий Хамзатович
Калмыков. Для меня - просто Юра.
О нем, как о крупном ученом, авторе многих научных
трудов, человеке большой культуры я знал давно.
Воспитанник замечательной школы правоведов
Ленинграда, где юрфак ЛГУ возглавлял и мой
научный руководитель Б. Б. Черепахин, Юра в своих
трудах отличался не только глубиной идей и
профессионализмом настоящего ученого, но и
верностью научным и человеческим идеалам,
чистотой и ясностью мысли непоколебимого
приверженца права, его великих принципов
служения человеку и свободе.
Но только тогда, когда судьба в конце 1980-х гг.
свела нас в общесоюзном Верховном Совете в
трудной работе по подготовке законов, которые -
как мы верили - должны были открыть новую эпоху в
жизни нашего многострадального Отечества, я
понял, что означает соединение в одном человеке и
качества большого ученого, и истинно
человеческих качеств, раскрывших силу и
мудрость, замечательную культуру и традиции
горского народа - адыгов, черкесов. И я знаю, что
в народной памяти работа общесоюзного
"калмыковского" Верховного Совета
романтического времени 1989-1991 гг., несмотря на
потуги иных деятелей придать ее забвению,
останется навсегда. И произойдет это не только
потому, что именно в то время с трудом, в суровой,
порой яростной борьбе закладывались самые
первые законодательные блоки демократического
развития страны и делали это, в основном,
правоведы-профессионалы, но еще и потому, что в те
годы в деятельности высшего законодательного
учреждения страны утверждались начала высокой
морали, порядочности, искренности, честности,
бескорыстного служения людям. Все то, что прямо
выражало личностные черты, характер, сам стиль
жизни и поступков Юры, возглавившего с 1990 г.
Комитет по законодательству Верховного Совета.
Не сомневаюсь, что в народной памяти сохранится и
та значительная роль, которую уже после
драматических событий августа 1991 г. и распада
Союза сыграл Юра в подготовке важнейших
прогрессивных положений Конституции России, в
выработке самого крупного законодательного акта
за всю российскую историю - Гражданского
кодекса, в утверждении и развитии истинно
правовых начал в деятельности возглавляемого им
до конца 1994 г. Министерства юстиции Российской
Федерации.
И во всем этом главным и решающим, на мой взгляд,
остается сама личность Юры - ясная и чистая, как
родник в горах. Да, наверное, и впрямь он и есть
рожденный в горах Кавказа родник, который
способен напоить и близких, и всех нас тем, что
так близко и русскому и черкесу - верой,
надеждой, любовью.
Говорю об этом с ударением еще и потому, что
именно с Юрой (и еще с одним человеком той поры, о
чем дальше) у меня состоялась настоящая мужская
дружба - дружба, да позволено будет сказать,
настоящей фронтовой пробы. Потому что такая
дружба отливается из взаимной выручки и
мужества, когда человек лицом к лицу
сталкивается с бедой. И все это прошло проверку и
огранку на суровых, драматических российских
событиях, замешанных на политических страстях и
противоборствах. И тогда, когда в августе 1991 г.
перед окнами нашего офиса гремели гусеницами
танки, и мы вдвоем поклялись бороться за право и
закон до конца. И осенью 1994 г., когда в связи с
войной и развернувшейся затем кровавой бойней в
Чечне надо было идти на поступок, не озираясь на
свои посты и должности.
Внешне, казалось бы, привлекательная жизнь
рядышком с "высшими эшелонами" на самом деле
для людей, исповедывающих нравственные и
духовные идеалы, дело непомерно тяжкое, для
сердца непосильное. Для сердца - в прямом,
физическом смысле. Я успел сделать операцию на
сердце. Юра не успел...
Не знаю, почему (не потому ли, что уже минуло
романтическое время?) чуть ли не одновременно, с
разрывом в несколько месяцев, из жизни ушли два
самых больших моих друга. Сначала - Слава Хохлов,
юрист от Бога, человек высшей порядочности и
надежности, прошедший со мной все столичные
мытарства, а потом вот - Юра. Для меня будто бы
рухнуло здание, в котором жил и работал, здание
высокого духа, нравственных идеалов. Один друг...,
другой... Таких у меня после Отечественной войны
не было. И знаю - не будет. И не надо.
Но остался свет души Юры (и, добавлю, Славы
Хохлова). Свет ясный и чистый. И остались жена Юры
- Октябрина, его потрясающе красивые дочери -
Мадина, Света, Лена, его не по годам смышленые
"хамзаточи" - внучата. И, значит, есть
возможность им от всей нашей семьи, моей жены Зои,
дочери Надежды (представлявшей нашу семью в
скорбный день прощания с Юрой), поклониться и
сказать о том, что мы будем им верны всегда.
Сергей Алексеев,
член-кор. РАН, професор,
доктор юридических наук, г. Екатеринбург Содержание