ПРОРОК В ОТЕЧЕСТВЕ СВОЕМ Он был Пророком, а мы станем его апостолами. Мы его не забудем , поднимем его знамы и пронесем до победного конца под лозунгаом мира и возраждения Заур   Налоев  Почетный Тхамада  Адыгэ Хасэ Кабарды

 Абазакт - родное селение
 Юрия Калмыкова и моя родина Псаучье-Дахэ расположены километрах в четырех друг от друга на левом берегу Инжиджа - Малого Зеленчука.
Инжидж - зеленовато-прозрачный, неумолкающий - главное пристанище нашего детства, добрый свидетель первых жизненных открытий...
Где-то здесь, у реки, произошла и первая встреча с Юрием, и мальчишеская драка, положившая начало нашей дружбе.
В наших детских судьбах немало общего: в отличие от большинства сверстников, отцы которых погибли на фронте, нам выпало счастье расти под отцовской рукой.

Хамзет Айсович Калмыков до войны заведовал школой в Хабезе, а мой отец - Хаджимурза Огурлиевич преподавал в Псаучье-Дахской школе.
И, хотя те послевоенные годы были трудными для всех, и все подростки в сельских семьях работали наравне со взрослыми, мы с Юрием не испытали в детстве того разрушающего чувства незащищенности, исподволь сломавшего характеры и судьбы многих наших ровесников...
В 1944 г. Хамзета Айсовича отозвали с фронта и вскоре назначили заместителем председателя исполкома  Черкесского облсовета депутатов трудящихся. Высокая должность по тем временам.
Все, кто знал Юрия, подтвердят: он никогда не позволял себе даже намека на превосходство, с детства отличался подчеркнутой скромностью.
Но при этом полагаю, что именно авторитет отца, искреннее уважение, которым он пользовался, способствовали формированию в характере Юрия обостренного сознания человеческого достоинства, определившего позднее самые сложные повороты его судьбы.
В те времена, когда человеческая личность была низведена до роли винтика в жесткой схеме государственного механизма, сознание собственного достоинства, независимость мысли и самостоятельность суждений неизбежно становились причиной жизненных проблем. Многие из нас это на себе испытали, а Юрий - в полной мере. Не могу сказать, что мы с Калмыковым в детстве и юности встречались особенно часто.
В моей большой семье, состоявшей кроме отца и матери, из трех братьев и шести сестер, был установлен довольно суровый трудовой режим.
Сейчас я понимаю, что это был единственный способ всех сохранить, выучить, поставить на ноги.
После занятий в школе, мы напряженно работали в поле, по хозяйству, у каждого были свои обязанности. Времени на игры, общение с друзьями оставалось не так уж много.
После переезда семьи Калмыковых в Черкесск, мы с Юрием встречались на областных комсомольских мероприятиях, на соревнованиях.
Но мы никогда больше не теряли друг друга из виду. Трудно понять, тем более объяснить истоки духовного родства, вдруг возникающего между людьми. В мужской дружбе вообще много невысказанного. Взгляд, улыбка, рукопожатие, - что рождает то редкое понимание друг друга, превращающее простое общение в высшую человеческую радость?
Случалось, что жизнь на долгие годы разводила нас с Калмыковым по разным городам и весям, но добрый взаимный интерес к судьбе друга и радость встреч сопровождали нас всегда.
После окончания Черкесской фельдшерской школы, к большому огорчению отца, мечтавшего, что сын изберет профессию врача, Юрий уехал на учебу в Ленинградский университет, на юридический факультет.
Примерно в то же время и я поступил в Азово-Черноморский институт механизации сельского хозяйства. По-настоящему мы встретились после учебы.
Я уже работал в Хабезском районе в должности главного инженера совхоза "Черкесский", когда вернулся в родные места Юрий Калмыков и вскоре был избран народным судьей района.
Через некоторое время у Калмыкова возникли трудности и проблемы, связанные с его служебной деятельностью. Высокая профессиональная эрудиция, принципиальность и неукоснительное следование требованиям законности раздражали некоторых местных руководителей, стремившихся к единовластию.
Думаю, что ему втайне завидовали, неординарность личности Калмыкова была очевидна уже тогда. Впервые это понял на заседании бюро Хабезского райкома КПСС, рассмотревшего персональное дело Ю. X. Калмыкова.
Я к этому времени был назначен на должность председателя райисполкома и был членом бюро РК КПСС.
Это так называемое "персональное дело" было явно надуманным и шитым, что называется, белыми нитками, все обвинения в адрес Калмыкова строились на противоречивых доносах различных людей, порой не понимавших сути того, о чем доносили.
Возмущение, стыд от сознания невозможности прекратить происходящее, - такими были мои ощущения.
Мое выступление не произвело большого впечатления на членов бюро.
Убедительно выступил в защиту Калмыкова Абубекир Дадымович Аргунов - бессменный председатель передового в районе колхоза "Путь Ильича", человек по-крестьянски мудрый, опытный, проницательный и справедливый. Позднее он стал одним из первых в республике Героев Социалистического труда, избирался депутатом Верховного Совета CCCP дважды.
Именно последовательная позиция Аргунова не позволила организаторам этого судилища довести дело до исключения из партии. Калмыкову объявили выговор.
Постоянные придирки, попытки партийных лидеров вмешиваться в работу суда в конце концов вынудили Юрия Калмыкова навсегда уехать из родных мест.
Больше всего Юрий Калмыков хотел работать на родине, отдать ей свой талант свои знания. Нет сомнений, случись это, оставил бы заметный добрый след в истории Карачаево-Черкесии, внес бы огромный вклад в становление её государственности, формирование правоохранительных традиций, нравственных устоев общества. Он много сделал для республики, работая за ее пределами, сегодня все это признают, еще больше сделал бы, оставшись, как всегда мечтал, на родине.
Этого не допустили люди, не отмеченные особыми способностями, но при этом жаждущие власти. Рядом с интеллектом Калмыкова их заурядность и необоснованность претензий становились слишком очевидными, поэтому от него постарались избавиться. К сожалению, подобные типы, стремящиеся взять у людей то, чего им не дал Бог, и сегодня весьма часто встречаются, основу их жизненного успеха во все времена составляет умение вовремя, любыми средствами избавиться от потенциальных соперников.
Наверно не стоило бы о них сейчас вспоминать, но именно подобные люди нанесли моему другу самые болезненные удары, постепенно подорвавшие его здоровье, они были причиной его долгих горьких раздумий, унизительного для человека с достоинством понимания, что кто-то, суеты и своекорыстия ради, может в одночасье изменить твою жизнь.
Тридцать лет, лучшие свои творческие годы Юрий Калмыков провел в Саратове. В своей книге "Повороты судьбы" этому длительному периоду жизни он посвятил только несколько строк: "...начав с трудных аспирантских будней, я со временем стал доктором наук, профессором, заведующим кафедрой. Обычные для вузовского работника ступени развития..."
По-разному люди преодолевают эти ступени, разных довелось мне встречать профессоров.
Юрий Калмыков был настоящим ученым. Годы, проведенные в Саратовской юридической Академии, были годами напряженной духовной работы. Увлеченно и настойчиво Калмыков приобретал и осмысливал знания, щедро отдавал их многочисленным ученикам.
От встречи к встрече я убеждался, что его образованность приобретает академический блеск. Ясность, зрелость мысли, благородная простота и законченность профессиональных суждений свидетельствовали о том, что Калмыков стал одним из лучших в своем деле. Друзья им гордились.
Известие об избрании Юрия Хамзатовича Калмыкова депутатом Верховного Совета СССР по Саратовскому избирательному округу я встретил не без сомнений.
Шел 1989 год, все были охвачены ожиданием живительных общественных перемен, поэтому меня не удивило, что мой друг оказался вовлечен в политическую деятельность, о которой всегда отзывался с иронией.
Однако, прожив к этому времени 13 лет в столице, работая в должности ректора Промышленной Академии, я лучше был осведомлен о московских политических нравах. Понимал, что эрудиция и порядочность Юрия абсолютно не соответствовали этой среде. Позднее, читая его книгу, я убедился в обоснованности этих сомнений, но, как мне кажется, также понял, что заставило Калмыкова сделать этот шаг.
"...Передо мной во всей красе предстало то, что называют "политикой", и без чего человеческое общество обходиться, похоже, не может. Еще Конфуций высказывался в том смысле, что политика есть реальный образ жизни людей, который должен находиться в неразрывной связи с этикой. Более двух тысячелетий отделяют нас от того времени, когда великий китайский мыслитель высказал эти суждения, но потом было множество войн и переделов мира, в небытие уходили целые народы, а политики оправдывали любые деяния своих правителей. Появились даже учения, отрицавшие связь политики с моралью. Ничего, кажется, не изменилось и в эпоху новейшей цивилизации, ибо, когда с легким сердцем начинают войну против части собственного народа, невольно думаешь о том, что человеческая сущность в компьютерную эпоху осталась такой же, как в каменном веке. Словом, мысли Конфуция и по прошествии стольких веков остаются недостижимым идеалом".
"Профессиональным политиком я не стал и вряд ли уже им стану в силу, наверное, неискоренимых личностных качеств: излишней доверчивости, прямолинейности и той доли независимости в суждениях и поведении, которая, особенно в субординационных отношениях, воспринимается с подозрением и настороженностью".
Это он напишет в 1995 году, когда будут уже очевидны последствия широкомасштабного социального эксперимента, называвшегося нелепым, с точки зрения здравого смысла, словом "перестройка"...
Но в 1989 году он, конечно, был захвачен, как казалось, реальной возможностью участия в процессе создания правового государства. Ни один ученый не в состоянии устоять перед соблазном воплотить свои знания, свой духовный опыт в жизнь. Юрий Калмыков ясно представлял себе весь сложный механизм правовой реформы, предвидел все преграды на пути ее реализации, понимал, что для ее успешного продвижения по

надобится мощная государственная воля, всеобщее уважение к Закону и надеялся на поддержку и влияние этих спасительных для государства сил.
В одной из своих многочисленных статей по проблемам правовой реформы он писал: "Для правового государства необходимы, как минимум, три вещи: четко отлаженный демократический механизм власти, отвечающая потребностям демократического общества система права и неукоснительное соблюдение предписаний права всеми без исключения лицами и организациями.
Правовое государство не состоится даже при наличии самых, что ни наесть распрекрасных законов, если они не будут исполняться теми, кому адресованы.
Высшие должностные лица страны никак не могут отрешиться от прежней психологии. Как в стародавние времена, они считают, что воплощенные в законе идеи демократии и справедливости писаны не для них, а для кого-то другого".
Восемь лет продолжался сложный "московский" период жизни Калмыкова.
Вначале его политическая деятельность развивалась внешне благополучно.
Юрий Хамзатович был избран заместителем председателя Комитета по законодательству и правопорядку Верховного Совета СССР, а вскоре стал председателем этого комитета.
Заседания Верховного Совета постоянно транслировали по телевидению, и мы неоднократно наблюдали как лаконичные, но всегда высоко профессиональные выступления Калмыкова благоприятно влияли на ход обсуждения законопроектов, как довольно часто обращался к нему за советом Президент СССР М. С. Горбачев.

Для нашей дружбы этот период был непростым. Как это обычно бывает, Калмыкова плотно, очень плотно окружили люди, уверявшие его в своей преданности, но преследовавшие, как правило, личные цели.  Одно из испытаний власти в этом и состоит, что многочисленные "новые" друзья энергично отодвигают от человека, получившего доступ к ней, старых друзей.  Так невольно возникла некоторая невидимая дистанция, которую я не очень старался преодолеть, видя насколько загружен Калмыков, как мало времени остается у него на отдых и общение с семьей.

Позже я очень об этом пожалел, до сих пор виню себя в том, что уступил внешним обстоятельствам, а Калмыков, как выяснилось, болезненно переносил возникший вокруг него "дефицит" искренности. Примерно в этот период он записал в своем дневнике: "Если, занимаясь политикой, вы хотите искренних отношений, то не имейте друзей, отдайте предпочтение врагам, уж они-то не надуют вас, а самое главное - не предадут
После распада Союза и роспуска союзного парламента Калмыков оказался в весьма сложном положении: без работы и фактически без жилья, поскольку занимаемая им в Москве квартира была предоставлена временно. Сразу исчезли и не дававшие ему покоя почитатели-просители...
Убедившись, что из-за скромности Калмыков не будет просить, или требовать даже положенных ему по закону условий, я посчитал себя обязанным по-дружески помочь. Постепенно все более или менее устроилось.
В то время мы часто встречались, ближе познакомились семьи. Юрий Хамзатович много общался с моими сыновьями и оказал на них большое влияние, чему я всегда был искренне рад.
В августе 1993 года Калмыкова назначили на должность министра юстиции Российской Федерации, несколько месяцев до этого он проработал исполняющим обязанности Министра. Присматривались к нему долго, ведь он был человеком "со стороны".
"Человек со стороны", - так и назвал книгу воспоминаний о Ю. X. Калмыкове его бывший коллега по Министерству юстиции Вячеслав Сысоев, глубоко и точно передавший высокое внутреннее напряжение, сопровождавшее трудовые будни Калмыкова-Министра. Несколько строк из этой книги:
"Когда в апреле 1993 г. Президент России назначил Ю. X. Калмыкова первым заместителем министра юстиции Российской Федерации, одновременно возложив на него исполнение обязанностей министра, многие юристы, встречаясь или перезваниваясь между собой, начинали разговор с фразы "Поздравляю, старина!" Людям, знавшим Юрия Хамзатовича не понаслышке, было чему радоваться: выбор говорил о том, что Президент хотел видеть во главе министерства справедливости человека, для которого при любом стечении обстоятельств приоритетными оставались бы требования закона, а не политические пристрастия или личная привязанность.
Профессионализм, добропорядочность, корректность Юрия Хамзатовича также были хорошо известны...
Правда, за должностями и чинами Юрий Хамзатович не гонялся, власти не искал, считая ее особой ветренной и непостоянной, "эта дама, - говорил он, - эгоистична и неумна, требует много красивых фраз и льстивых обещаний".
Но кто-то же должен бороться за справедливость, противостоять злу и поправлять даже власти предержащих, если они по неведению, или сознательно допустят ошибку".
Один год и восемь месяцев проработал Юрий Калмыков в Минюсте России. Причины и обстоятельства его ухода из этого ведомства сегодня уже широко известны, но мало кто знает о том, что чеченскую трагедию, как ранее и абхазскую, он воспринял и переживал как личную драму, как личную боль.
На его глазах творилось зло,торжествовало беззаконие, и происходило это на древней земле Кавказа, которую он искренне любил и которой был искренне предан. Для человека мужественного, мудрого и справедливого ничего нет более тягостного и унизительного, чем сознание собственного бессилия перед лицом торжествующего зла, перед произволом невежественной и грубой силы.
Вот как Калмыков вспоминал о последнем своем участии в заседании Совета безопасности: "Мне предоставили слово где-то в конце, и я выступил против этого плана. (Грачев, который и раньше с хлестаковской легкостью заявлял, что в считанные недели с помощью парашютно-десантных подразделений решит в Чечне все проблемы Чечни, ничего не знал ни об истории, ни о менталитете этого народа).

Я же предложил в полной мере использовать политические, мирные способы улаживания конфликта. Но ..., похоже, все было предрешено накануне.
Поняв, что мои усилия ничего не дадут, в тот же день, 30 ноября, я отправил на имя Президента прошение об отставке."
7 декабря 1994 г. Ю. X. Калмыков был освобожден от должности Министра юстиции Российской Федерации Указом Президента РФ. Но это похоже уже не очень волновало Юрия. Когда писался этот Указ, он был уже в Чечне, с большим трудом добился встречи с Джохаром Дудаевым и предпринял еще одну попытку предотвратить трагическое развитие событий. Однако, кровавое колесо войны было уже запущено...
Национальный вопрос никогда не был и не мог быть для Калмыкова каким-то отвлеченным понятием. Как для всякого нерусского человека, живущего в России, способы решения этого вопроса и для него определяли дозволенные пределы внутренней свободы.
Не удивительно, что Юрий Калмыков много размышлял об этих проблемах и эти размышления присутствуют почти во всех его многочисленных статьях и выступлениях.
..."Зачем же на Северном Кавказе от моря до моря надо было сосредотачивать такое огромное количество войск? Оружием сейчас переполнены все регионы страны, и ссылка на подобные факторы ничего не объясняет. Причина, я думаю, в другом - в существовании независимой Чечни, в ее влиянии на все остальные народы Кавказа. Но если и есть такая проблема, то решить ее силой оружия, даже самого современного, вряд ли удастся". ...

"Горячих точек в пределах СНГ сейчас немало, но особую озабоченность вызывает ситуация, складывающаяся на Северном Кавказе. Здесь было допущено, к сожалению, немало просчетов.  Ошибочной   была,   например,   первоначальная   реакция российского руководства на вторжение войск Госсовета Грузии в Абхазию. Следовало знать и предвидеть, что северокавказские народы, имеющие с абхазами единые этнические,

Делегация  Шведского  Риксдага  в  Комитете  по      законодательству  Верховного  Совета СССР

..исторические и культурные корни, не оставят их в беде и немедленно отреагируют на акт агрессии. Надо быть наивным, чтобы думать, что родственные ей черкесские (адыгские) народы оставят Абхазию в одиночестве, что другие народы Кавказа и казачество, просто свободолюбивые и не лишенные чувства справедливости люди будут равнодушно взирать на творимый на их глазах геноцид. Национальные проблемы нельзя решать, исходя из чисто популистских соображений".
."Национальный вопрос - один из сложнейших. Как уже отмечалось, сейчас все рядятся в тогу демократов, это модно и выгодно. Но на поверку для многих политиков национальный вопрос оказался тем самым орешком, раскусить который стало не под силу многим из них и на котором рассеялся, как дым, их демократический имидж.
Проблема сохранения государственности России, истолковываемая с прежних большевистских позиций, заводит решение национального вопроса в тупик.
Главный недостаток в решении национального вопроса - это отсутствие основательно продуманной, согласованной с республиками и другими национальными образованиями перспективной программы развития национальных отношений. Мы все говорим о ней, но ничего в этом плане пока не сделано.

И в программе по национальной политике, и особенно в практических делах, Центру необходимо отрешиться от двух вещей: от имперского мышления и от стремления подогнать наши структуры под западные образцы".
Как легко убедиться, размышления Юрия Калмыкова по национальному вопросу по-прежнему актуальны, и по-прежнему не востребованы.
По разносторонности познаний, планетарности мышления Калмыков, безусловно, был достоин называться гражданином мира, но при этом он всегда оставался адыгом.
Адыгагъэ - национальная философия жизни, образ мысли, основанный, прежде всего, на уважении права личности на свободу и достоинство, был ему органично присущ.
Национальные чувства Калмыкова были искренни и носили созидательный характер, он подчеркнуто сторонился громких фраз и той театрализованной суеты, которую некоторые люди пытались и сейчас еще пытаются внести в адыгское национальное движение.
В 1991 г. в Нальчике состоялся первый Всемирный черкесский Конгресс, учредивший Международную Черкесскую Ассоциацию.
Президентом Ассоциации был избран Юрий Хамзатович Калмыков.
Сам он вспоминал об этом так: "Это было прекрасное, радостное событие! Люди улыбались и плакали, обнимались и рассказывали о наболевшем, с жадностью слушали о том, как адыги живут здесь, у себя дома.
Самым же неожиданным для меня событием стало избрание меня Президентом Международной Черкесской Ассоциации.
Я потом долго размышлял по этому поводу, все думал о том, почему избрали именно меня. Никаких особых заслуг у меня не было, думается просто сыграло свою роль телевидение: в тот период часто приходилось выступать в союзном парламенте, а наша работа транслировалась на всю страну".

В этой оценке события проявилась обычная скромность Калмыкова, но все, кто хорошо его знал, уже тогда, в 1991 году, понимали: избрание Юрия Хамзатовича первым Президентом МЧА, выдвинувшее его на сложнейшую роль лидера международного черкесского движения, было закономерно.
А вот избрание Юрия Калмыкова в январе 1992 г. председателем Конгресса кабардинского народа и позднее его выдвижение кандидатом в депутаты Верховного Совета Кабардино-Балкарской республики я не одобрял. Открыто сказал об этом Юрию Хамзатовичу.
Обстоятельства его избрания и последовавшие за этим драматические события в Кабардино-Балкарии осенью 1992 г. он подробно описал в своей книге "Повороты судьбы". Дав исчерпывающую политическую оценку произошедшему, Калмыков, конечно, ни словом не обмолвился о том, каких огромных душевных и физических сил стоило это противостояние ему лично. Именно после нальчикской осени 1992 года обнаружились первые признаки тяжелого недуга, оборвавшего в 1997 году его жизнь.
К сожалению, мы вовремя не задумались о том, что силы и здоровье Калмыкова надо было беречь. Только после его ухода из жизни, когда стала очевидна тяжесть и невосполнимость утраты, мы убедились: в качестве лидера черкесского мира Юрий Калмыков был и еще долгое время будет незаменим.
Почти полтора столетия существования в состоянии, которое этнографы характеризуют как "рассеянная нация", в разных странах мира и даже разных континентах, в разных национально-государственных образованиях на исторической родине беспощадно разрушает некогда единый, гармонично целостный духовный мир адыгов, абхазов, абазин.
Для того, чтобы преодолеть эту трагическую, губительную для этноса разобщенность, встать на путь возрождения в значительной степени утраченного духовного единства, через которое, и только через которое сегодня возможно обретение достойного места в современном сообществе народов, нам нужен был именно такой лидер, как Юрий Калмыков, вызывавший безотчетное доверие и уважение и в среде зарубежной диаспоры, и здесь, на родине.
Это убедительно подтвердили делегаты II и III Конгрессов Международной Черкесской Ассоциации, во второй и в третий раз единогласно избравшие Калмыкова своим Президентом. Меня на этих Конгрессах также дважды избирали Вице-Президентом МЧА.
Ни напряженная научная работа, ни огромная общественная и государственная деятельность, ни ухудшающееся в последние годы здоровье не заслонили от Калмыкова первостепенной важности общечеркесских национальных проблем.
Идеология, стратегия и тактика национального возрождения были предметом его постоянных раздумий.
Он лично работал над первым и действующим Уставом МЧА, первой национальной программой.
Благодаря миротворческим инициативам Калмыкова, МЧА приобрела авторитет и влияние на Северном Кавказе, была принята в Организацию Непредставленных Народов.
Осенью 1996 г. Калмыков составил Программу первоочередных задач Ассоциации.
Сейчас, уже без Юрия Калмыкова, мы готовимся к IV Конгрессу МЧА. Наверно будут приняты какие-то решения, но я хотел бы, чтобы было принято только одно: рассматривать эту написанную в 1996 году Калмыковым Программу, как его завещание всем нам и напряженно работать над ее выполнением.
Масштаб личности Юрия Хамзатовича Калмыкова еще предстоит осмыслить, и я убежден, что история и грядущие поколения по достоинству оценят его духовное наследие.
Нам же, знавшим его близко, не достает друга. Взгляда, улыбки, рукопожатия...
Я пересекаю Инжидж, останавливаюсь у редкого по красоте зеленого камня, отметившего его последнее земное пристанище.
Мудрые наши старейшины правы: не все уходящие уходят. Юрий Калмыков всегда будет с нами, направляя наши мысли и дела.

БОРИС АКБАШЕВ
доктор экономических наук, профессор.
 г. Черкесск.  Содержание